В детском саду шёл полным ходом утренник. Дети, наряженные в костюмы сказочных персонажей, танцевали вокруг ёлки, громко смеясь, хлопая в ладоши. Дед Мороз, борода из ваты, притопывал ногой, довольно кивал головой, держа в руке посох из дерева, который был облеплен сверкающим дождиком. Один из воспитателей играл на пианино, выводя что-то весёлое, отчего хотелось пойти в пляс. Те дети, что не участвовали в спектакле, ёрзали на своих маленьких стульчиках, желая оказаться возле огромной красивой ёлки.
За ними расположились многочисленные родители. Кто-то просто наблюдал, наслаждаясь игрой маленьких актёров, иные же снимали театральное действо на камеры, наводя резкость, приближая, удаляя. То и дело слышался смех, а иначе быть не могло. Эти маленькие человечки… Да и праздник на носу…
Пятилетний Антон сидел в первом ряду, хлопая в ладошки, наблюдая за всем происходящим с живым интересом. Уголки губ непроизвольно поднимались вверх, а глаза блестели от наступившего волшебства. Но это ещё не всё. Новый год, в конце концов, а это значит, что в сказочный праздник будут дарить подарки. Да, обязательно всем, ведь Дед Мороз приехал специально на санях, чтобы поздравить маленьких ребят. Некоторые мальчики говорили, будто видели в окно оленей, но сколько Антон не всматривался, животных так не разглядел. Только детскую площадку, а ещё огромные сугробы сверкающего на солнце снега. Возле небольшого зелёного домика кто-то слепил снеговика, вставив ему в нос вместо морковки пивную бутылку. Получилось забавно. А глаза и рот сделали из обычных маленьких камней.
— А где же подарки? – спросил Дед Мороз, обводя взглядом ребят. – Они были в моём волшебном мешке.
— Их украла лисичка! – закричали радостно дети, тыкая пальчиками на девочку в маске, которая спряталась за ёлкой, держа в руке знакомого цвета мешок.
Антон заулыбался ещё шире. Он, конечно, знал, что подарки обязательно вернут. Никому не победить Деда Мороза, не волку, не лисе. Добро всегда побеждало зло. Так было написано в сказках, так показывали в новогодних мультиках, которые он любил смотреть по выходным, утром, после того, как проснётся.
— Скоро начнут раздавать подарки, — послышался за спиной голос женщины. Она следила за всем происходящим, улыбаясь, обращаясь к другой мамочке, которая сидела рядом. Хотя Антон и слышал разговор, он не обращал на него никакого внимания. Ведь события возле ёлки развивались стремительно, так что незачем было отвлекаться. Да и интереснее гораздо там, чем вон там.
— Снова не все сдали деньги на подарки, — пожаловалась собеседница.
— Обычная история. Пытаются экономить на своих детях.
— Да уж, и не говори. Как меня всё это задрало. Я в этом году не стала платить за других. Сдала нужную сумму, и хватит. В конце концов, на канцелярию сдай, на нужды группы сдай, на подарок воспитателю, и прочее, прочее, прочее. Где столько денег взять.
— Некоторые готовы сдавать.
— Да ну?
— Угу. Есть у нас в группе парочка яжемамок.
— А, эти!
— А некоторые родители вообще обнаглели. Вон видишь мальчика?
— Этого что ли? Который перед нами?
— Угу. Он из малоимущих. Его мать вообще не сдаёт, говоря, что лишних денег нет.
— И нафига тогда рожать?
— А спроси. Думают не головой, а одним местом. Боже, как меня раздражают эти нищеброды.
— Да таких много, — вклинилась другая мамочка, что сидела по другую сторону от первой.
— В соседней группе сразу две семьи таких. Ходят в обносках, вечно сопливые. Не удивлюсь, если они ещё и вшивые.
— Да не, проверяют же.
Но в голосе второй слышалось сомнение.
— Угу, только после того, как завшивел каждый из детей.
Антон непроизвольно прислушался к разговору трёх сидящих за ним тёть. Он каким-то чувством понял, что разговор зашёл о нём, а также о его маме. Но многие слова казались бессмысленными, непонятными. Спектакль переместился на задний план.
— Может её это научит, если ребёнок не получит подарка.
— Навряд ли, — со скепсисом протянула другая, та, что с противным визгливым голосом. – Такие не желают учиться.
На голове у неё находилась вязаная шапка, напоминающая маленький гриб.
— Нищеброды. Для них следовало бы создавать отдельные группы.
— Я лично не позволяю своей Полине общаться с такими детьми. Ничего хорошего они не научат. Бандиты.
— Согласна. Ещё своруют что-нибудь.
— Обязательно, — вновь подала голос третья мама. – У нас из шкафчика в прошлом месяце пропали колготки, а ещё футболка с изображением Железного человека. Даня её очень любил, и потом долго плакал. Не удивлюсь, что её взяла мамаша этого мальчика, Антона вроде?
— Купить же она не может, поэтому и ворует. Живёт без мужа, общается с мужиками.
Отца у Антона не было, хотя он и видел фотографии в альбоме. Что с ним произошло, мальчик не знал, так как мама, как только начинала об этом говорить, сразу плакала. Поэтому, чтобы не расстраивать, он не спрашивал.
— Да уж. Ты видела в какие обноски она одета? А лицо? Оно явно никогда не знакомилось с косметологом.
— Пьянь, одним словом. Всё тратит на бухло, а на детей ей плевать.
«Пьянь?» — подумал мальчик. Пьянью называли их соседа, который ходил шатаясь, и от которого дурно пахло. Он постоянно пил водку, иногда прямо из бутылки с другими дядями. А его мама, Антон знал точно, пила только чай по утрам, и чай по вечерам. Или чай тоже нельзя пить, так как будешь пьянью? Тогда получается, его мама, сам Антон и его сестрёнка, все они пьянь? «Но я люблю чай. А особенно со сгущённым молоком. Оно такое сладкое. Хотя, можно сгущённое молоко и без чая».
В этот момент спектакль подошёл к своему завершению, и стали раздавать подарки. Снегурочка, под присмотром Деда Мороза, извлекала из мешка яркие шелестящие пакеты с конфетами, протягивая их довольным детям.
— Мой ребёнок никогда не станет общаться с такими детьми, — проговорила третья мамочка.
— И мой.
И моя тоже.
— Каждый держится своего круга, — вновь сказала третья.
— Так и должно быть.
Снегурочка приблизилась к Антону, извлекая наружу подарок с конфетами. Но не с такими, как у всех, а с другими. Это не шоколадные, не киндеры, а простые сосательные, ириски и всё в этом роде.
— Ты гляди, его мать решила сэкономить на собственном ребёнке. Не стала сдавать деньги, а купила своему какую-то дешёвку. Пожалела пару тысяч…
Мамаша проговорила это настолько громко, что не только сидевшие взрослые, но и дети обернулись к ней. В некоторых глазах родителей читалось осуждение, а в иных полное согласие. Но сам Антон был доволен. И пускай у него подарок не такой, как у всех, главное ведь, он от Деда Мороза. Новый год. Он ещё впереди, и мама, знал мальчик, обязательно испечёт вкусный торт, купит ещё конфет, мандарин, и мальчик будет смотреть с мамой и сестрёнкой телевизор. Ведь у них любящая семья, Антон не сомневался в этом.
— Ладно, Полина, давай собирайся домой.
— Даня, ты тоже.
— Костя…
Спектакль закончился, и родители поднялись со своих мест. Они были уже готовы уйти, но не их дети. Вначале к Антону подошла Полина. Она протянула мальчику несколько конфет из своего подарка. Потом, спустя пару мгновений, приблизился Даня, сделавший то же самое. Костя, Юра, Лена, Кира, Соня, Ваня, Тоня, Петя. Уже через минуту на коленях у Антона было столько конфет, что он их просто не съест. Каждый из детей поделился совсем чуть-чуть, но этого вполне хватило на полноценный подарок.
Три мамаши, стояли молча, с широко открытыми ртами, наблюдая за всем происходящим. Они не ожидали ничего подобного от своих детей. Ведь их воспитывали совсем не так. Такому не учили.
А маленькие человечки оказались куда более добрее своих родительниц. В их сердцах не было ненависти, зависти и яда. И это была не жалость. Совсем нет. Просто они поделились со своим товарищем.
